Время палача - Страница 38

— Отнюдь. Все просто до оскомины. Если мужик работает в тепле да с настроением, может за сутки два-три литра пота слить. Это значит, что из тела выйдет как минимум полкило шлаков и солей. Вот вам и пресловутые камни, и нездоровая кровь, и дурной запах изо рта. Полгода такой работенки, и про цирроз можно смело забывать. — Изотов с гордостью кивнул через плечо. — Сами видите, каким шустряком он теперь стал. Сейчас и не скажешь, что пару месяцев назад на ладан дышал.

— А если сорвется с резьбы и снова начнет пить горькую?

— Честно говоря, сомневаюсь. На то у нас и поставлен Вадим, чтобы задавать долгосрочные программы.

— Что-то вроде кодирования?

— Еще чего! Я же вам нарочно про идею толковал. Кодирование с установками — это по сути своей блоки и запреты. Мы же работаем не с запретами, а с идеей. Есть идея, начнется и творчество, а с творчеством появится жизненный смысл. Даже самый протухший мужик любит делать что-то своими руками. Надо только чтобы он разок это прочувствовал, а уж там и сам втянется. Вдохновение — лекарство серьезное. И болячки способно вылечивать, и тягу к наркотикам гасит.

— Вы и с наркотиками боретесь?

— А вы еще не поняли? Я ведь уже сказал: мы лечим практически все. В этом смысле от нас отстают даже столичные больницы. А процент эффективности в нашем центре даже выше, чем в знаменитой клинике Назаралиева.

— В таком случае объясни, почему часть ваших работяг разгуливает в валенках? Или в вашем хваленым центре нет средств на обычные больничные тапочки?

— Валенки, Сережа, — это шерсть, а шерсть — это здоровье, — Изотов поворошил свою шевелюру. — Обрей нас всех налысо, выгони на мороз, и ни один не выживет. Так что недостаток шерсти полезно время от времени восполнять.

Капитан со вздохом посмотрел на часы.

— Все это крайне интересно, но может, нам пора навестить Дымова?

— Ну, если он освободился… — Изотов приглашающе махнул рукой и, пройдя пальмовой аллей, вывел милиционеров из дендрария. — Здесь, пожалуйста, потише и говорить лучше шепотом.

— Тут тоже больные?

— Тут наш директор — Раиса Дмитриевна. Дама без всяких «но». Всемогущая и ядовито-мудрая, которую, боятся все, кроме Дымова.

Они прошли мимо мраморной статуи какого-то греческого бога, по ковровой дорожке добрались до секретарской. Оторвавшись от экрана компьютера, Аллочка обратила к ним лицо, глазами изобразила вопрос.

— Привет, зайчик! — игривым шагом Изотов приблизился к секретарше. — А я гостей к Вадиму привел.

— Помню, это, кажется, из милиции, да? Только он еще, наверное, занят.

— Что ж, сейчас мы ему напомним о себе. — Александр с загадочным видом достал из кармана ключ.

— Саша, ты же знаешь, он этого не любит! — Аллочка столь по-детски насупилась, что Миронов поневоле залюбовался девушкой.

— Ну, во-первых, мы тихонечко, а во-вторых, нельзя заставлять людей ждать. Мне что, до вечера их по центру водить? Погляди на них, рыбонька, они уже с ног валятся от усталости. Где твоя женская сознательность? — Изотов украдкой успел погладить кисть секретарши. Отдернуть руку Аллочка не успела.

— Ух, какие мы красивые, когда сердимся! Ну почему мне не положена по штату секретарша? Аллочка, признайся, пошла бы ко мне в секретари?

— Ни за какие коврижки!

— Вот такие у нас высокие отношения, — взглянув на Сергея со Шматовым, Изотов с деланной грустью развел руками. — Такая уж, видно, у меня судьба — быть презираемым женщинами… Ну что, господа офицеры, пройдемте в секретный кабинетик? Уверен, очень скоро туда заглянет и Дымов.

* * *

Перед ними было окно — на этот раз совсем небольшое, и там за окном в кабинете находилось двое — Дымов и его пациент — человек солидной наружности, с глазами обиженного ребенка.

— Судя по всему, большая шишка, — шепнул Изотов. — Обычно подобную клиентуру подбирает Раиса Дмитриевна. Шушеру отсылает к нам, богатеньких буратин — к Вадиму.

— Разве это справедливо?

— Наверное, да. Вадим ведь не столько их лечит, сколько перенастраивает.

— Что, что?

— Я же вам рассказывал про Ломтя. Был бандит — да весь вышел. Теперь рубанок ему милее пистолета. С остальным контингентом Дымов проделывает примерно ту же работу. Грубо говоря, из шакалья превращает в нормальных людей.

Шагнув к стене, Изотов щелкнул неприметным тумблером, и в комнатке послышались голоса беседующих за стеклом.

— Если хотите, можно даже послушать.

— А это удобно?

— Почему нет? Я же говорил, у нас тут особые правила и полная открытость. Не заглядываем разве что в спальни с уборными. Кроме того, Вадим уже знает, что мы здесь.

— Как это?

— Он экстрасенс, не забывайте, и это стекло для него не препятствие. Так что рассаживайтесь и наблюдайте. Возможно, специально для вас он даже что-нибудь продемонстрирует.

— Что именно?

— Этого я и сам не знаю. Знаю только, что на сюрпризы он горазд. Ну, а я с вашего разрешения отправлюсь к своим больным. Я хоть и не Вадим, но тоже вроде как на работе. Словом, еще увидимся… — кивнув Сергею с Потапом, Изотов бесшумно выскользнул за дверь.

Глава 14

И снова это был разобиженный отец — некий господин Соболев, мужчина сорока пяти лет, абсолютно уверенный в том, что мир, собственно, и замысливался для таких, как он. Без массивной цепи на шее и печаток на пальцах, зато с представительным брюшком, солидной залысиной и статусом удачливого бизнесмена. Сначала Соболев возмутился тем, что его золоченая визитка с голографическим логотипом не произвела на секретаршу должного впечатления, а после — приемом, который устроил ему Дымов. Во всяком случае, хозяин кабинета не предложил ему ни сесть, ни закурить, вместо этого сходу перешел в словесную атаку.