Время палача - Страница 9

— Единственное, что можно назвать определенно, это вес. — Проговорил он. — Достаточно легкая, граммов триста, не больше.

— Может, какое оружие?

— Ага, инопланетного изготовления. — Сергей продолжал осторожно изучать предмет. — Надо бы проверить его на изотопы. А то схватим сейчас дозу, и кончится на этом наше расследование.

Приблизившийся Шматов коротко и с чувством выругался. Миронов поглядел на него с усмешкой.

— Не переживай, капитан. Это уже кое-что. Без малого улика.

— Вот именно — без малого. Интересно, что мы будем с ней делать?

— Представь себе, хотел спросить тебя о том же самом.

— Об этом, мы, по-моему, уже договорились. — Шматов решительно взял находку, не рассматривая, сунул себе в карман. — Лишние заморочки нам ведь не нужны, правильно? А значит, молчим в тряпочку. Ничего и никому, все ясно? И ты, Андрюхин, если что, — тоже не в курсе. Есть вопросы?

Андрюха нерешительно кивнул.

— Нам за это ничего не будет?

— Будет, — обрезал капитан. — Правительственная награда и букеровская премия в придачу. А говоря проще, сначала подымут на смех, а потом вздрючат за шибко бдительные головенки. Я, слава Богу, на этой земле пожил и знаю, как такие вещи воспринимает начальство. У нас и без того не уголовное дело, а сплошная аномальщина выходит. Куча сожженных трупов, шкафы левитирующие да еще эта хреновина. По-моему, многовато для одного дня, вам не кажется?

— Действительно, многовато.

— Вот и нечего зря молоть языками. Иначе засекретят все к чертовой матери и замучат потом допросами в спецкабинетах. Плюс подписки о невыезде, о неразглашении и прочей чепухе.

— Значит, спускаем все на тормозах?

— Почему же? Мне лично было бы интересно докопаться до этого терминатора. Хотя… Чую я, ребятки, самим нам с такой задачей не сладить.

— То есть?

Шматов сумрачно поглядел на Сергея.

— Раз уж нас макнули физией в мистику, боюсь, снова придется идти на полклон к твоему экстрасенсу.

— Ты про Дымова?

— Про кого же еще.

— Вот тебе на! Тебе же он не нравился!

Шматов недовольно поморщился.

— Ну… Мало-ли что было.

— А как насчет былого атеизма? Помню я, как ты с ним спорил. Чуть ли не за грудки хватал.

— Был атеизм, да весь вышел, Сергунь. — Шматов сердито засопел. — Хочешь, не хочешь, а на Палаче уже второй десяток дел провисает, так что пора к его поиску подключаться всерьез. В общем свяжись с Дымовым, растолкуй ему что да как.

— А сам не хочешь связаться? Заодно и прощения попросить?

— Это еще за что?

— Как за что? В последний раз, помнится, ему много чего пришлось от тебя выслушать.

Потап смущенно потупился.

— Ну… Я же не на полном серьезе. В общем придумай что-нибудь. Скажи, что на этот раз я прикушу язык.

Миронов фыркнул.

— Что ж, попробую забить стрелочку. Вадик — парень отходчивый, авось простит.

— Ну вот. На том и порешили…

За окнами взвизгнули тормоза, басовито тявкнула овчарка. Шагнув к окнам, Сергей пальцами раздвинул жалюзи, причмокнул губами.

— Ну вот и накаркали. Прикатили голубчики золотопогонные. Наверняка, прокуратура и опера из главка. Как пить дать, майор вызвал. Устроят нам сейчас нахлобучку.

— За что нахлобучку-то? — возроптал Андрей.

— Да уж найдут за что… — Миронов столкнулся со Шматовым взглядом. Капитан глядел на него глазами побитой собаки. Сергей ободряюще подмигнул.

— Не журись, кэп. Как-нибудь пробьемся.

Глава 4

Дверь прикрывать за собой не понадобилось. Управляемая фотоэлементом, она проделала эту несложную процедуру самостоятельно.

— День добрый, Раиса Дмитриевна. Алла передала, что вы хотели со мной переговорить?

— Сказать по правде, хотела.

— Какие-то нарекания по работе?

— Особых нареканий, разумеется, нет…

— Но?…

— Меня волнуют отказы, Вадим Алексеевич.

— То есть?

— Ну как же, по собственному почину вы отказываете некоторым из наших клиентов. Особо замечу — клентам весьма и весьма обеспеченным, способным платить по высшему тарифу.

— Вот как? — Дымов неспешно обошел кабинет, потрогал гигантскую раковину, стоящую на полке. Здесь же красовались морские звезды, высушенные в формалине трепанги, ракушки поменьше и поизящнее. Отдельной шеренгой выстроились поделки из уральских камней: миниатюрная елочка из хрусталя, малахитовая шкатулка, пепельница из лазурита и прочая мелочевка, каковую на Урале вытачивают в преогромном количестве уже не первое столетие. Что и говорить, красот в кабинете несравненной Раисы Дмитриевны заметно добавилось за последний месяц. Да и на шее царственной администраторши вместо прежнего симпатичного кулона барственно сияло жемчужное ожерелье. Жемчуг, само собой, был настоящим, довольно крупных размеров.

Вадим приблизился к столу директора, неспешно присел в кресло.

— Все хорошеете, Раиса Дмитриевна.

— Вашими заботами, дорогой Вадик. Отвечать на мой вопрос вы, надо понимать, не рветесь?

— Увы, не рвусь. Но мы ведь сразу оговорили все основные условия моей работы. Наш центр — частное заведение, а потому мы в праве выбирать — кого лечить, а кого нет.

— Перед Богом все равны, разве не так?

— Но судит он всех по разному. Кого в рай отправляет, а кого и в чистилище. Кроме того, согласитесь, бедные и честные к нам обращаются не столь уж часто.

— Отчего же. Помнится, вы сами настояли на дифференцированной шкале расценок. Есть там и довольно скромные суммы.